познание

ПОЗНАНИЕ — философская категория, описывающая процесс построения идеальных планов деятельности и общения, создания знаково-символических систем, опосредующих взаимодействие человека с миром и другими людьми в ходе синтеза различных контекстов опыта. Всякая философская концепция П. выражает собой содержание данного философского учения и в силу этого отличается от других концепций. Существуют аналитическое, феноменологическое, герменевтическое, психоаналитическое, трансцеденталистское, марксистское, эволюционное, социально-антропологическое и другие понимания П., производные от соответствующих теорий познания. Помимо философских имеют место и специально-научные концепции П. — психологическая, нейрофизиологическая, лингвистическая, социологическая, логическая, информационная, синергетическая, — часто выступающие в единстве с какими-то философскими учениями. Рефлексия о П. не заканчивается пределами науки и философии. Повседневное словоупотребление стихийно формирует обыденное понимание П.; в религии и теологии идет речь о способах и формах П. Бога; магия и оккультные науки стремятся разработать методы П. таинственных субстанций, астральных влияний, демонических сил. В истории философии и науки существует устойчивая тенденция восприятия элементов вненаучных представлений о П.

На рубеже 20—21 вв. теоретико-познавательная проблематика в ряде философских учений отходит на второй план, утрачивается уверенность в специфике философской теории П., а вместе с этим интерес к проблеме философского обоснования П. Однако претензии ряда наук на исчерпывающее понимание П. сталкиваются с теми же проблемами, над которыми давно работают философы (реализм — инструментализм, фундаментализм — феноменализм, субстанциализм — функционализм, догматизм — релятивизм и т.п.).

В целом, большинство различий в истолковании и обосновании П. можно свести к двум основным позициям: фундаментализму (эссенциализму) и функционализму (феноменализму), — каждая из которых схватывает одну из существенных сторон познавательного процесса. Водораздел между ними образован разным пониманием человеческого опыта: в первом случае как деятельности, руководимой рефлексией и ищущей своего рационального объяснения в ходе бесконечного регресса оснований, или; во втором случае, как деятельности, по мере необходимости стихийно порождающей рефлексию и подчиняющей ее своим потребностям и задачам. Наиболее полный образ П. предполагает поиск и нахождение баланса между рядом противоречиво дополняющих друг друга позиций.

Так, с одной стороны, П. в его специфичности требует для своего понимания чего-то принципиально и субстанциально иного — «реальности», «объекта», «материи» (реализм); с другой же, П. может быть понято как самостоятельная идеальная реальность, обладающая внутренней динамикой и источниками развития (трансцендентализм). Однако, будучи самостоятельной реальностью, П. вместе с тем пронизывает все аспекты человеческого мира и лишь в абстракции может быть выделено из него. В таком случае П. следует понимать как процесс, сопровождающий деятельность и общение людей и выполняющий функцию их обеспечения идеальными образами (функционализм). П. осуществляется поэтому не неким «гносеологическим субъектом», но целостным индивидом, даже не ставящим себе, как правило, специальных познавательных задач. Понятое таким образом П. не является «отражением реальности вне человека и человечества», но имеет дело лишь с содержанием коллективной деятельности и общения, поскольку последние нуждаются для своей организации в идеальных, т.е. возможных, пробных, приблизительных, вариативных моделях и перспективах (социологизм). В данном процессе знание как результат П. в прямом смысле возникает из не-знания, т.е. из иных контекстов опыта, нуждающихся в знании. Динамика процесса порождения знания, векторность, интенциональность П., связанная с исследовательской, поисковой установкой на расширение сферы идеальных конструктов, есть то, что отличает его от сознания. Поэтому функциональный и эпифеноменальный генезис П. не означает, что оно лишено собственного содержания, не сводимого к деятельности и общению. Его служебная роль отходит на второй план с дифференциацией познавательных задач, в контексте которых идеальные объекты выступают не только в качестве целей, но и средств, и даже специфических предметных содержаний познавательных процедур (конструктивизм).

В этом случае основным содержанием П. в его относительной самостоятельности становится создание и замена одних идеальных образов и объектов другими в форме процедуры обозначения, отождествления нетождественного, создания аналоговых моделей. Т е м самым обеспечивается возможность обмена между разными контекстами опыта: между объективным и субъективным, бытийственным и мыслимым; чувственной информации предпосылаются понятийные схемы, на последние накладывается чувственное содержание, эмоции взаимодействуют с рассудком, аналитическая рефлексия — со стихийным и неосознаваемым опытом; прошлое соотносится с настоящим и будущим, близкое — с далеким, известное — с неизвестным, упорядоченное — с хаотичным. Взаимодействие контекстов опыта позволяет отличать их друг от друга, вносить в каждый из них внешнюю и внутреннюю структурность, придавать смысл тому, что понимается под «опытом», «мышлением», «чувственностью». В основе взаимодействия контекстов лежит практика человеческого общения и деятельности, в ходе которых происходит замена одних предметов другими, призванными выполнять аналогичную функцию, и обмен опытом по данному поводу, Поэтому в центре познавательного процесса находится проблема взаимоотношения смысла и значения, т.к. именно они образуют его структуру как единство стабильного и изменчивого. В ней есть место, во-первых, устойчивым отношениям между некоторым предметом и удовлетворяемым ими человеческим потребностям; здесь же, во-вторых, и изменяющийся набор предметов (в том числе и знаков), в котором одни могут, а другие не могут быть заменены другими. Этому соответствует смысл как совокупность устойчивых признаков, которая создает абстрактную возможность значения, и значение как изменяющееся отношение между именем и обозначаемым множеством объектов, которое образует функциональную возможность смысла.

Понимание П. как деятельности обозначения при взаимодействии контекстов опыта означает отказ от известной ленинской формулы «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него — к практике». Путь П. — это движение от локальных и стандартных контекстов опыта ко все более разнообразным и универсальным, причем чувственные и рассудочные элементы присутствуют на каждом этапе. Познавательный процесс не означает развития абстрактно-понятийного содержания за счет сворачивания чувственно-образного; гармоническое развитие знания в целом предполагает увеличение разнообразия всех типов содержаний и прогрессивную дифференциацию типов познавательного отношения к миру. Функция П. состоит в накладывании на мир сети обозначений — научных формул, нравственных норм, художественных образов, магических символов, — позволяющих человеку упорядочить свое бытие в нем и так структурировать свою психику, чтобы придать ей мобильность и вариабельность, обеспечивая тем самым возможность деятельности и общения.

Конструктивность — едва ли не главное отличие человеческого П. от аналогичной психической деятельности животных. Знаково-символические системы, стихийно возникая как эпифеномен деятельности и общения, приобретают затем относительную самостоятельность, и мыслительная работа с ними не только сопровождает все проявления человеческой активности, но и является условием ее возможности. П. не есть копирование некоторой внешней познаваемой реальности; это внесение смысла в реальность, создание идеальных моделей, позволяющих направлять деятельность и общение и приводить в систему состояния сознания. Рационализация и конструктивная перестройка познавательных структур и процедур позволяет не только выстраивать деятельность и общение по некоторому образцу (норме), но и осуществлять произвольный переход от одних образцов, стандартов к другим, придает динамичность познавательному процессу, обеспечивает его творческий характер. В этом смысле всякое творческое П. рождает виртуальные миры, создает предпосылки создания и существования культурных объектов вообще. Современный интерес к виртуалистике имеет очевидную теоретико-познавательную природу, поскольку связан с методами расширения горизонта сознания, использование которых является предпосылкой порождения всякого объекта культуры.

Предпосылки познавательного отношения к миру возникают уже на уровне ориентировочного поведения высших животных, но здесь они ограничены отсутствием развитой второй сигнальной системы и адаптивным характером связи с окружающей средой. Так называемое смещенное поведение животных замещает желаемую, но невозможную деятельность возможной, но бесполезной в данном контексте активностью (гиена, безуспешно пытаясь достать спрятанную леопардом на дереве тушу антилопы, начинает грызть само дерево). Уже здесь налицо прообраз того, что применительно к человеческому познанию может быть названо «переносом значения».

Возникновение познавательного отношения сопровождалось выделением человека из животного царства и разрывом с неизменными экологическими нишами. Около миллиона лет назад предки человека оставили тропический коридор, стали расселяться по Земле, начали пользоваться огнем и производить орудия труда, развивать язык как специфическое средство общения. В этих первых формах опредмечивания познавательного отношения создавались элементы человеческой культуры — результаты и условия познавательного процесса. Этому сопутствовала биологическая эволюция человека — развитие прямохождения, изменение черепа, формы челюстей, увеличение объема мозга, возникновение голосовой глотки. В настоящий момент еще рано утверждать, что с победой «неолитической революции», приведшей к возникновению кроманьонца, на смену биологической эволюции окончательно пришла эволюция социальная. Вместе с тем возникновение креативной установки поставило биологическое развитие человека в зависимость от социокультурных условий. Фактором, запустившим процесс когнитивно-культурной эволюции человека, была первоначальная миграция, ставшая прототипом всякой человеческой динамики и активности, а в конечном счете — П. как перемещения из одного контекста опыта в другой. Мигрирующие популяции приобрели по сравнению с оседлыми принципиально новые способности выживания и развития — произвели революцию в изготовлении орудий, в племенной организации, в ритуально-культурной сфере. Соотношение и взаимообмен содержанием между оседлым и миграционным опытом человеческих популяций становится предпосылкой для двух когнитивно-культурных контекстов: кумулятивно накапливаемого, повседневного и интерсубъективного опыта группы, с одной стороны, и экстраординарного, пограничного и личностного опыта творческого индивида — с другой. Познавательный процесс осуществляется на пересечении этих двух типов опыта как взаимообмен смыслами. Последний в разных контекстах опыта использует одни и продуцирует другие смыслы, что в совокупности дает ряд (типологию) ситуаций социального производства знания.

Понятие опыта в его узком значении охватывает как раз локальные, оседлые, стандартные контексты деятельности и общения, в которых человек движется нерефлексивно, путем трансляции образца. Отклоняющиеся, маргинальные, миграционные контексты образуют сферу «предельного опыта», радикально расширяющего сферу известного. Такого рода опыт — путь к П. в собственном смысле как продуцированию смыслов. Опыт в широком, близком традиционному смысле охватывает оба этих типа контекстов.

Эволюция П. является нелинейным процессом, который не может быть описан лишь как движение от иррационального к рациональному, от мифа к логосу, от мнения к знанию. Ступенями эволюции П. в филогенетичном смысле являются целостные когнитивно-культурные системы, обладающие специфическим социально-историческим содержанием. Таковы повседневный опыт, магия, миф, искусство, религия, право, философия, мораль, идеология, наука. Возникая в процессе дифференциации познавательного отношения к миру как разные типы П., они приобретают автономные функции и обогащаются содержанием в ходе взаимодействия между собой. В одних типах П. наиболее рельефно выступает накопление, сохранение и воспроизводство опыта, в других — его развитие и обновление. Примерами первого рода является П. в рамках мифа, религии, морали, права; примерами второго — магия, искусство, философия, наука. Поскольку в любых типах знания присутствует элемент динамики, творчества и элемент статики, систематизации, то данное различие не имеет абсолютного характера. Оно вытекает из неравномерности развития знания, из перехода от генезиса к зрелому состоянию. Тип познавательного отношения определяется пропорциональным сочетанием в нем практически-целевых, нормативно-регулятивных, конструктивно-созерцательных, аналитико-критических и поисково-исследовательских контекстов.

Институциализация познавательного отношения связана с возникновением в первобытном обществе эпистемических сообществ вождей и старейшин, накапливавших и транслировавших повседневный опыт в наиболее простых, стандартных, повторяющихся ситуациях. Параллельно этому шаманы приобретали и накапливали опыт выхода из сложных, уникальных и экстремальных ситуаций, который требует не только применения готового знания, но и оперативной реакции на изменение обстановки в форме изобретения нового решения. Этим способом творческого познания стала первобытная магия, органически дополнявшая повседневный опыт широким и вариативным набором образов и поведенческих схем, позитивной сакрализацией успешных решений, безусловным табу на опасные для племени действия. Выражением магического творчества является перенос значений в ходе смещенного поведения. Он выступает как взаимозамена природных ситуаций социальными и, наоборот, как интерпретация социальных проблем в качестве причин природных событий и понимание природных процессов в терминах социальных взаимосвязей. Комбинаторика природного и социального позволяла находить решение проблемы в той сфере, в которой она имеет реальное решение, формируя тем самым социальные структуры и способы отношения к природе. Магия как ритуализация человеческого оптимизма (Б. Малиновский) дала первое объяснение познавательного процесса в форме пророчества и гадания, а также понимание окружающего мира в образе архаической онтологии. Миф оформил последнюю в целостную систему сакрального сознания, обозначив именами природные стихии, небо и ландшафт, героев и династии, человеческие аффекты и гражданские добродетели. Он завершил деление мира на профанный и сакральный и стал первым длинным интерсубъективным текстом — источником языка, хранителем обычаев, справочником морехода, скотовода и землепашца, всеобъемлющим ресурсом культуры. Два типа лидеров — светских и духовных — легли в основу классификации эпистемических сообществ: мудрецов и жрецов, ученых и пророков, идеологов и мистиков. Религия в своем развитии систематизировала, упрощала и канонизировала элементы магического опыта и мифического предания, постепенно избавляя их от всего, что не имеет прямого отношения к духовной жизни, к возвышению человека над повседневностью, к поиску в себе сверхчеловеческого, трансцендентного, божественного начала. Руководителем нравственного поиска в профанном мире стала отделившаяся от религии мораль, давая человеку знание различия между сущим и должным и убеждая в необходимости добровольного отчета перед обществом и самим собой. Для мифа, религии и морали как форм сознания познавательные задачи не являются основными, а П. осуществляется в виде усвоения индивидом коллективных представлений или духовного роста. При этом свойственная магии когнитивно-исследовательская установка отходит на второй план и воспроизводится только с возникновением философского и научного познания.

Философское познание мира родилось из критико-рефлексивной оценки мифа и раннерелигиозных культов и одновременно как обобщение повседневного, мифического и ранненаучного опыта, как стремление к созданию единой рациональной космологии (древнегреческая натурфилософия). Оно также восприняло магическую интенцию на трансцендирование за пределы наличного бытия и положило в основу учения о природе ненаблюдаемые, идеальные сущности (атомы, эйдосы, формы, стихии). В дальнейшем когнитивная функция философии претерпела изменение. Философия трансформировалась в систему социально-гуманитарного П., а с дифференциацией последнего она свелась к обоснованию силы человеческого разума, к анализу, критике и обоснованию знания и сознания, к формулировке критериев рациональности опыта (скептицизм, картезианство, кантианство).

Социально-гуманитарное П. оформилось в систему задолго до естественных наук, коль скоро оно должно было регулировать политические, правовые, экономические, личностные отношения. Именно ему обязаны своим возникновением фундаментальные понятия порядка и закона, первоначально имевшие чисто социальный смысл. При этом статус научности оно приобрело позже естествознания, оставаясь в состоянии сакральной социальной магии или профанной социальной технологии — П., ориентированного на непосредственное практическое применение.

Естествознание, впитав в себя достижения донаучного и философско-гуманитарного П., развило другую сторону натурмагического отношения к миру — поиск и использование скрытых сил природы. Противоположность небесного (регулярного, совершенного, самодостаточного) и земного (стихийного, ущербного, зависимого) миров легла в основу противоположностей порядка и хаоса, причины и следствия, сущности и видимости, закона и факта, истины и заблуждения, точного и приблизительного. Небо с его совершенным движением светил стало онтологическим прообразом научной теории, к возникновению которой привела философско-научная ориентация на рационализацию познавательного процесса. Земля с ее многообразием и несовершенством послужила прообразом эмпирического П. Гносеологическим прототипом соотношения теории и эмпирии в П. явилось все то же соотношение сакрального и профанного. Именно длительное доминирование сакральной познавательной установки в рамках сакрально-когнитивных комплексов донаучного естествознания и сформировало такие общеобязательные для науки нормы и идеалы, как истина, простота, точность и объективность, которые в дальнейшем были дополнены эмпирическими стандартами (проверяемость, воспроизводимость, наблюдаемость). Наложение небесных законов на земные события заложило основы математизированного естествознания — революции в науке. Изобретение книгопечатания, великие географические открытия, профессионализация и институциализация науки, введение научного образования сначала стали условиями ее ускоренного развития, а затем и широкого практического применения научного знания.

Современное научное сообщество — важнейший элемент социальной системы, катализатор ее прогрессивного развития, фактор демократизации общественных отношений, субъект критической оценки и экспертизы общественных систем. Но общество в целом не является коллективным субъектом П., а развитие П. не реализует собой общественный прогресс. Субъектами П. являются, с одной стороны, отдельные индивиды, а с другой — эпистемические сообщества, которые создают институциональные условия П., используя наличные социальные ресурсы. Историческое развитие разных видов и способов П. есть фермент социального развития, он существенным образом определяет этапы последнего, историко-культурные эпохи.

Процесс П. в целом, в своих наиболее общих характеристиках может быть описан с помощью типологии ситуаций социального производства знания как обмен смыслами между разными типами эпистемических сообществ (вождями и шаманами, царями и жрецами, ремесленниками и алхимиками, врачами и астрологами, инженерами и учеными, политиками и идеологами, практиками и теоретиками). В одних ситуациях смыслы в основном репродуктивно используются для решения непознавательных задач, в других ситуациях использование и трансформация смыслов ведет преимущественно к продуктивному созданию новых смысловых образований. Понятое таким образом взаимодействие теории и практики (умозрения и исследования, фантазии и опыта, программирования и проектирования, гипотезы и ее проверки) исчерпывает собой объективную социокультурную динамику познавательного процесса.

Параллельно этому взаимодействию разных познавательных традиций располагается область субъективной социокультурной динамики П. — взаимодействие между индивидуальным производством знания и его усвоением социумом, т.е. противоречие творческого акта и традиции. В н е «биографического анализа» индивидуальной креативности социокультурная история П. превращается в музей познавательных достижений, смысл которых исчерпывается их социально-культурной функцией. Реабилитация контекста открытия — условие возврата интереса к исследованию познавательного процесса. Это не означает психологизации теоретико-познавательного исследования; контекст открытия — это условия возможности, локальные социокультурные предпосылки динамики П., реконструкция индивидуальной (специфической, особой) культурной лаборатории творческого субъекта.

Вместе с тем всякое описание П. как возникновения и развития знания возможно лишь исходя из статических и динамических характеристик познавательного процесса. Это требует, в свою очередь, исследования специфических пространственно-временных измерений его субъектов — эпистемического сообщества и познающего индивида. Теоретико-познавательное осмысление категорий пространства и времени применительно к индивиду и социуму — необходимое условие философского исследования П.

Теоретико-познавательное исследование исторических типов сознания и знания представляет собой одновременно синхронное рассмотрение основных логически возможных типов духовного освоения мира. Раз возникнув, тип знания или форма культуры не исчезают бесследно в глубине веков, но отныне образуют возможные варианты духовного развития. Теория П. ищет в исторической действительности знания условия его возможности, а возможные исторические формы культуры рассматривает как предпосылки познавательного процесса. Процедура обозначения и придания смысла становится, таким образом, не столько логико-лингвистической процедурой, сколько историческим актом, создающим «объективные идеальные формы» (Э.В. Ильенков), или исторические априори (К. Хюбнер). Это устойчивые способы обозначения когнитивно-культурных ситуаций, многообразие которых образует историю П.

Онтогенетически эволюция познавательного отношения идет параллельно процессу социализации индивида, с одной стороны, и его духовному росту — с другой; при этом фазы данных процессов могут не совпадать. Социализация познавательного отношения — это его организация по типу оседлого, повседневного опыта группы. Духовный рост индивида придает его познавательной активности форму миграционного экстраординарного опыта. Соответственно, индивидуальному П. сообщаются его два измерения: внешнее, статическое, нормативное, с одной стороны, и внутреннее, динамическое, отклоняющееся — с другой. Приобретение индивидуального опыта есть внесение порядка и смысла во взаимоотношения индивида с окружающим миром, обозначение биологических реакций социальными терминами. Индивидуальная ориентация в многообразии порядков и смыслов, нахождение связей в системе социальных значений составляют суть приобретения социального опыта. Опыт является основой П., определяет его содержание, но сам он становится возможным благодаря познавательной (креативной) установке — пониманию неполноты, ограниченности реального опыта, с одной стороны, и его возможного многообразия, побуждающего к его расширению — с другой. Однако из самого содержания опыта не следует его ограниченность, наличие иного: пределы опыта являются внеопытным знанием. Столкновение со внеопытным заставляет обнаруживать в П. два несводимых друг к другу измерения: конкретно-эмпирическое и трансцендентальное.

Понятие трансцендентального еще во многом до Канта стало ключом к загадке человеческого П. Безусловное и априрное содержание, делающее возможным познавательный процесс, в настоящее время рассматривается как эволюционно сложившееся и исторически изменяющееся единство психофизиологических познавательных предпосылок и социально-культурных стереотипов. Элементы трансцендентального наличествуют не только в правилах языка или в нормах поведения, но также в восприятии света и мрака, в чувстве страха и удовольствия: и то и другое постигается в индивидуальном опыте как абсолютно безусловное. П. как внесение смысла в опыт и есть постижение порядка в хаосе, безусловного в условном, априорного в апостериорном, транцендентального в эмпирическом, идеального в реальном. В понимании данного соотношения и состоит основная задача философского исследования П.

И. Т. Касавин

Лит.: Ильенков Э.В. Идеальное // Философская энциклопедиях 2. М., 1962; Фуко М. Слова и вещи. М., 1977; Коуп М., Скрибнер С. Культура и мышление. М., 1977; Найссер У. Познание и реальность. М., 1981; Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983; Розов М.А. Знание и механизмы социальной памяти // На пути к теории научного знания. М., 1984; Тулмин С. Человеческое понимание. М., 1984; Тибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988; Огурцов А.П. Дисциплинарная структура науки. М., 1988; Филатов В.П. Научное познание и мир человека. М.,1989; Заблуждающийся разум: многообразие вненаучного знания. М., 1990; Щавелев С. Практическое познание. Воронеж, 1994; Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1996; Касавин И. Т. Миграция. Креативность. Текст: Проблемы неклассической теории познания. СПб., 1999; Стёпин В. Теоретическое знание. М., 2000; Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001; Schon D. Displacement of concepts. L., 1963; Latour В., WoolgarS. Laboratory Life: The Social Construction of Scientific Facts. L., 1979; Popper K.R. Objective Knowledge. Oxford, 1979; Vollmer C. Evolutionare Erkenntnistheorie. Stuttgart, 1980; Bloor D. Wittgenstein: A Social Theory of Knowledge. N.Y., 1983; Goldman A. Epistemology and Cognition. Cambridge etc., 1986; Fuller S. Social Epistemology. Bloomington, 1988; The Cognitive Turn: Sociological and Psychological Perspectives on Science. Kluwer, 1989.