медитация

МЕДИТАЦИЯ (от лат. meditatio — размышление; упражнение) — тип психотехники, продуцирующий измененные состояния сознания методами минимизации обычных форм психической деятельности, предельной концентрации внимания, строгой дисциплины мыслей и чувств, внутреннего (интроспективного) видения. Минимизация обычных форм психической активности предполагает в М. снижение реакций на внешние раздражители («отрешенность»), а также, как правило, приведение тела в статичное положение в определенной позе (в йоге — асана); однако в чань-буддизме заметное место заняли техники динамической М., получившие развитие не только в ритуальной деятельности, но и в боевых искусствах (стрельбы из лука, рукопашного боя и т.д.). В своем генезисе и длительном развитии М. связана с религиозными психотехниками. Наиболее архаические формы М. относятся к шаманским практикам, в которых они переплетены с визионерским опытом, трансом и идеей обретения магических способностей. В западных религиях элементы М. присутствовали в религиозном опыте неоплатонизма, средневековых мистиков, стремившихся к «dilatatio mentis» (лат. термин, означающий «расширение сознания»). К методам М. обращался Игнатий Лойола (1491—1556), описавший их в «Духовных упражнениях» («Exercitia Spiritualia»). В востосточном христианстве приемы М. присутствовали в исихазме, а также в др. духовных практиках избавления от «страстных» состояний и обретения внутреннего покоя. В иудаизме техники концентрации и интроспекции тоже включались в духовную практику (kawanah и др.). Во многих восточных религиях (напр., в йоге) М. приобрела значение основного пути к главным религиозным целям. В буддизме, где западный термин М. соответствует понятию «дхьяна», сложились детализированные техники М. и религиозно-философские системы, раскрывающие ее смысл, — напр., учения Васубандху (4—5 вв.), Буддагхоши (5 в.), определявшего М. как состояние концентрации, в котором образующие сознание элементы «пребывают уравновешенно и правильно на единственном объекте» (Visuddhimagga. Путь очищения. Ш.З). Восточные религии трактуют М. как важную составляющую «пути святости» и сопрягают ее с неукоснительным соблюдением строгих нравственных правил и аскезы. Адепт, достигший вершин М., избавляется от неведения, получает истинное знание («просветление»), мудрость и достигает спасения — напр., как учит буддизм, выходит из сансары и переходит в нирвану. Даосизм обещает мастеру М. сверхчеловеческие способности: свободно перемещаться в пространстве, становиться невидимым, неуязвимым, а в пределе — бессмертным. Современные научные исследования показывают, что М. способна продуцировать: 1) трансформации когнитивных моделей, в результате которых возникают эффекты «прямого», непосредственного видения сущности вещей, «пустотности» как истинного состояния бытия, расширения границ восприятия до «космического» масштаба и т.п. феномены, выходящие за границы обычных («базисных») состояний сознания; 2) интенсивные эмоциональные состояния гармонии чувств, радости, освобождения от страхов и заблуждений и др. позитивные переживания. В 20 в. М., прежде всего в ее «восточной» форме, стала популярна в массовой культуре Запада. Многие практики М. были существенно модифицированы с учетом особенностей западной культуры и конъюнктуры на рынке религиозных, а также психотерапевтических услуг. В этой трактовке смысл М. сводится к «раскрытию» новых ментальных горизонтов, к снятию стрессов, психическому оздоровлению. Типичным потребителем такой М. становится обыватель, а ее «философией» — практическая польза. Из «пути святости» М. превращается в секулярную психотехнику.

АЛ. Забияко