материализм

МАТЕРИАЛИЗМ (от лат. materialis — вещественный) — философское мировоззрение, утверждающее первичность материи и вторичность человеческого сознания. Никакого др. сознания, согласно М., не существует. М. признает, в отличие от субъективного идеализма, существование мира вне сознания субъекта; утверждает, в отличие от объективного идеализма, первичность, несотворенность этого мира; настаивает, в отличие от агностицизма, на его познаваемости и доказывает, в отличие от плюрализма, что мир един и его единство состоит в его материальности. Ни один из перечисленных признаков, взятый в отдельности, не идентифицирует М. однозначно. Это делает лишь их совокупность.

Термин «материалисты» ввел Г. Лейбниц для обозначения своих оппонентов. Французские материалисты 18 в. Ж. Ламетри, Д. Дидро, П.А. Гольбах и К: Гельвеций сознательно применяли его к себе. Однако в массовом сознании, по преимуществу религиозном, он ассоциировался пренебрежением духовными ценностями, и потому даже Л. Фейербах и Э. Геккель отказывались называть себя материалистами. К. Маркс, ведущий материалист 19 в., поставил задачу синтезировать М. и гегелевскую идеалистическую диалектику, создать диалектический М. и распространить его на область истории. В 20 в., в атмосфере почти религиозного догматизма, над реализацией этой задачи трудились три поколения отечественных философов. К концу века, они ценой подчас личных трагедий приблизили марксистскую философию в ряде ее разделов к мировому уровню. Но сегодня среди отечественных философов стало модным дистанцироваться от этой ветви в развитии мировой философии.

Независимо от диалектического М. в англоязычной аналитической философии со второй половины 20 в. усилиями Г. Фейгла, Дж. Смарта, Д. Амстронга, Д. Деннета и др. разрабатывается научный материализм, в центре внимания которого находится «the mind-body problem» — вопрос о соотношении духовного и телесного, сознания и нейрофизиологических процессов мозга.

Будучи теоретической основой атеизма, М. находится в оппозиции к религии — господствующему мировоззрению в большинстве стран (в последнее время — и в России), что обусловливает отток от него исследовательских сил.

Одной из главных задач сторонников М. с самого начала был поиск первосубстрата, первоматерии мира, из которой они надеялись вывести все его реальное многообразие. Фалес считал, что все в мире состоит из воды, Анаксимен — из воздуха, Гераклит — из огня; материалисты 16—18 вв. все явления мира пытались вывести из механически движущейся материи; в конце 19 в. Э. Геккель предложил на роль первоматерии эфир. Затем первоэлементами мира провозгласили элементарные частицы, после них надежды перенесли на кварки, но «дна материи» не достигли до сих пор. Осознав, что процесс приближения к первосубстрату мира бесконечен, В.И. Ленин в начале 20 в. предложил феноменологическое определение материи — через ее отношение к сознанию: «...материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении» (Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 18. С. 131). Для трех поколений отечественных философов эта дефиниция была прокрустовым ложем, определяющим решение всех др. философских проблем. Не было никакой возможности возразить, что существование и познаваемость объективной реальности признает и объективный идеализм; что объективной реальностью является не только первоматерия мира, но и мир в целом, и т.д. Выход, видимо, состоит в том, чтобы вернуться к принятой в истории философии трактовке материи как первосубстрата универсума, а вопрос, что конкретно этот первосубстрат собой представляет, передать физикам.

М. исторически существовал в различных формах, в т.ч. как натуралистический пантеизм (Б. Спиноза) и дуализм ( Р. Декарт). Однако последовательный М. — это монизм. Поэтому он легко решает две проблемы, неразрешимые для плюрализма: объясняет взаимодействие и взаимное превращение материальных объектов; напр., вещества и поля. Но при попытке монистически истолковать взаимосвязь материи и сознания перед ним встают три принципиальные методологические трудности.

1. Согласно М., сознание существовало не вечно, а возникло на определенном этапе развития материального мира. Однако ничто не возникает из ничего, и любое нечто возникает не из чего угодно, а лишь из чего-то подобного себе. Таковы два краеугольных принципа любого теоретического рассуждения — принцип сохранения и принцип монизма. Так из какого же свойства, присущего всей материи и по необходимости подобного сознанию, исторически возникает само сознание? Можно принимать или не принимать ответы на этот вопрос, но невозможно отрицать его осмысленность для материалиста. В философии диалектического М. предлагался следующий ответ на него. Самым отдаленным «предком» человеческого сознания является присущая уже неживым телам способность изменяться сообразно характеру внешнего воздействия; с появлением растений и низших животных эта способность трансформируется в раздражимость — в способность изменяться в соответствии с характером не только внешнего воздействия, но и внутренних потребностей организма; нервная система делает возможной очередную трансформацию этого свойства: появляется субъективный образ объективного мира; с появлением человека он трансформируется в сознание.

2. В соответствии с принципами сохранения и монизма, материалист обязан истолковать и познавательный процесс. Эту задачу пытался решить уже Эмпедокл. Образ земли, утверждал он, сам является землей, образ воды — водой и т.д. Но «ведь в душе находится не камень, а только форма его», — возражал ему Аристотель. И делал вывод: образ предмета подобен не предмету в целом, а только его форме. Это решает проблему.

3. Сознание — это свойство материи. Как и любое др. ее свойство, его необходимо исследовать в соответствии не только с принципами сохранения и монизма, но и с третьим краеугольным принципом научного мышления — с принципом наблюдаемости. Большинство исследователей полагает, что человек наблюдает собственное сознание в акте интроспекции. А можно ли наблюдать чужое сознание? Один из ответов на этот вопрос предлагает популярное направление современного научного материализма — теория тождества. Согласно ей, «ощущение, напр. отдельное ощущение голубого цвета, тождественно определенному нейрофизиологическому состоянию» (Патюм (Хилари). Разум, истина и история. М., 2002. С. 107). Но как убедиться, что ощущение голубого цвета, которое испытываю я, тождественно тому нейрофизиологическому процессу, которое наблюдает физиолог? Трудность этого вопроса вынудила X. Патнэма модифицировать теорию тождества, а П. Фейерабенда — вообще изъять категорию сознания из философского языка.

Трудность исследовательской программы М. является и причиной его вульгаризации, примером которой является редукция М. к формуле «Все есть материя» или к утверждению «Существуют только физические объекты» (Прист С. Теории сознания. М., 2000. С. 131).

Др. реакцией на трудность этой программы является отрицание посылок, на которых она базируется. Именно это делает солипсист, отрицающий существование мира за границами своего сознания. Но исследовательская программа субъективного идеализма не полностью противоположна материалистической. По существу, они относятся друг к другу, как часть к целому. Метод «вынесения за скобки» части решаемой задачи доступен и М. Его исходные принципы не запрещают рассматривать человеческое сознание во временной абстракции от факта существования объективного мира. Часть проблем при этом «исчезает», др. же часть выделяется в чистом виде. Нужно лишь помнить, что мир, возникающий в результате такой абстракции, — лишь часть реального мира.

М. как целостная концепция не исчерпывается интерпретацией природных и ментальных процессов. Чрезвычайно важной и сложной является для него задача истолковать в соответствии со своими принципами социальные процессы, преодолеть идеализм во взглядах на историю. Последний, согласно Марксу, состоит не в отрицании объективной реальности, а в констатации совершенно очевидного факта: люди сначала думают, в какие именно социальные отношения им вступить, и лишь затем вступают в них. Отсюда «очевидное» следствие: изменение общественных отношений нужно начинать с изменения общественного сознания. Исторический материалист восстает против этой очевидности. Он обращает внимание на то, что кроме идеологических отношений — тех, в которые люди вступают сознательно — существуют материальные отношения, о существовании которых они подчас не подозревают и которые складываются как объективный результат их стремления к сознательно поставленным целям. Материальные отношения, согласно Марксу, определяются не волей людей, а, в конечном счете, уровнем развития производительных сил. Именно материальные отношения он называет общественным бытием и считает первичными по отношению не только к общественному сознанию, но и к тем идеологическим (юридическим, этическим и т.д.) отношениям, в которые люди вступают сознательно. Именно в этом смысл его знаменитой формулы: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». (Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. С. 6). Отсюда практическое следствие: социальные изменения нужно начинать с изменения не общественного сознания, а общественного бытия.

Г.Д. Левин