эксперимент

ЭКСПЕРИМЕНТ (лат. experimentum — проба, опыт) — род опыта, имеющего целенаправленно исследовательский, методический характер, который проводится в специально заданных, воспроизводимых условиях путем их контролируемого изменения. Э. в строгом — исторически и логически — смысле есть форма исследования, определенная логикой научного познания Нового времени. Э. не просто «метод познания» и архитектоническое начало всей познавательной стратегии новоевропейской науки, но конститутивный момент мышления Нового времени, в соответствии с которым оно в целом может быть названо экспериментирующим мышлением. Не случайно И. Кант обозначил замысел «Критики чистого разума» как философскую рефлексию экспериментирующего познания. Новоевропейский разум мыслит экспериментально как в науках о природе, так и в науках о человеке, в том числе тех, где Э. невозможны. «Естественно-научному эксперименту соответствует в историко-гуманитарных науках критика источников» (Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 42).

Экспериментальный характер новоевропейских наук заключается не в том, что умозрение в них было поставлено на почву опыта, а в фундаментальном изменении логики умозрения и, соответственно, смысла и устройства самого опыта. Всякий опыт (лат. — ехреrientia; греч. — eunepia) имеет смысл и силу открытия, свидетельства, удостоверения или опровержения потому, что фрагментарно выявляет определенный строй мира в целом, предполагаемый (пред-усматриваемый, пред-восхищаемый) определенной формой конструктивной мысли. Зрение в теоретически ориентированном опыте становится понимающим (умным) зрением, а «умный» (мыслимый) образ целого приобретает зримость. Греч, теоретическая «фисиология» не менее опытна («эмпирична») и не более умозрительна, чем «натуральная философия» И. Ньютона. Однако они различаются как логикой умозрения, так и характером опытного базиса. «Эйдетической» логике понимания (понять — значит, усмотреть сущее в неделимой форме его бытия) и образу аристотелевского космоса полностью соответствует искусство «эйдетического» опыта, т.е. восприятия сущего в его собственном «эйдосе» (идеальной форме). Логике же новоевропейской науки (понять — значит, познать сущностный закон, определяющий возможности существования вещей и явлений) и «без-образности» бесконечной в себе природы соответствует техника экспериментального исследования: «расформирование» существующего для проникновения в сущность вещей. Особая логика характеризует и средневековый опыт: Р. Гроссетест и его ученик Р. Бэкон требуют дополнить схоластическую аргументацию прямым свидетельством опыта, но речь идет не об исследовательском Э., а о том, чтобы усмотреть в опыте «внешнего» мира аналог «внутреннего» мистического опыта.

Принципы и структуру Э. нельзя поэтому понять вне метафизики, лежащей в основании новоевропейского научного мышления. Основные характеристики экспериментальной стратегии, определяющей место и смысл частных видов Э. (исследовательский, проверочный, демонстрационный, решающий, модельный, мысленный), могут быть сведены к следующим.

1. Э. исследует изменение состояния наблюдаемого объекта в зависимости от изменяющихся условий его существования, он ищет за природными явлениями схему функциональной зависимости, рассматривая их как примеры действия единого закона; одной «природы». Э. становится методом познания, когда саму природу понимают как метод действия. Начало ревизии аристотелевского (и схоластического) понятия формы в духе экспериментального метода положено в «Новом Органоне» Ф. Бэкона.

2. Решающее значение в Э. имеет исследование испытуемого в «стесненных» (Ф. Бэкон) — предельных, пограничных, критических — состояниях. Изменение условий в Э. строится как ряд последовательных приближений к предельному состоянию, как своего рода предельный переход. В Э. происходит выход за предметный (опытный) горизонт исходной теории в мир новых (мыслимых) сущностей и одновременно опытное открытие этих сущностей как предельных (парадоксальных) форм опыта. Так, Г. Галилей открывает существование коперниканского мира, экспериментируя с предельными формами мира аристотелианского. Сформулированный Н. Бором принцип соответствия лишь выявляет эту особенность развития теоретической мысли, которая всегда есть Э. над собой.

3. Поскольку в опыте видимое дано вместе с определенным образом видения и понимания, экспериментирование с предметом опыта преобразует и конструктивное воображение субъекта. Открывая новые объекты, Э. одновременно открывает на них глаза: создает, изобретает соответствующую им способность видеть. Подобно тому как аристотелик Симпличио в «Диалогах» Галилея научается видеть события с «точки зрения» бесконечной Вселенной, физик 20 в. научается видеть события в стереоскопии принципа дополнительности. Эту функцию Э. называют сократической (Л. Ольшки).

4. Э. устремлен к пределу, в котором исследуемое явление (напр., падение тела, химическое превращение, наследование признака) выступает в «чистом виде», изолированно. Преобразующее действие Э. направлено на разделение сложной системы взаимодействий с целью выделить, изолировать элементарную связь «причина—действие» и, далее, свободное от действий (инерциальное) бытие объекта. Идея предельной изоляции элементарного взаимодействия и свободного состояния определяет Э. как процедуру идеализации, как предельный переход к мысленному Э. с идеальными объектами (к которым только и относятся утверждения теории). Э. поэтому далек от естественного наблюдения. Специальными техническими средствами в нем создаются условия, максимально приближенные к идеальным (абсолютная пустота, абсолютно твердое тело, идеальный газ, простой рефлекс, социальный тип и др.). Вместе с тем он указывает путь «реализации» идеального — эмпирической интерпретации идеальных объектов и причинного объяснения реальных явлений. Всякий реальный Э. имеет смысл только в горизонте мысленного Э. с идеальными объектами. Точно так же и всякий теоретический конструкт получает смысл реального понятия лишь в качестве идеального проекта реального Э. Мысленный Э. в специальном смысле, т.е. принципиально нереализуемый, воображаемый Э. (который сыграл столь существенную роль в уяснении смысла квантовой реальности), лишь обнаруживает внутреннюю экспериментальность самого теоретического мышления.

5. Воспроизведение реального события в идеальном пределе предполагает исключительные, искусственно созданные условия Э. Поскольку же идеализация в Э. устремлена к выявлению элементарных действий (как причин и как следствий), Э. находит опору в технике. В опытной основе экспериментальной физики лежит не наблюдение естественной природы, а исследования полета снарядов, действия гидротехнических механизмов, теплообмена паровой машины и т.д. Экспериментальная наука делается в лабораториях (см. Лаборатория). Э. рассматривает технику как форму открытия сущностных законов природы и открывает природу как возможную технику. Экспериментальная техника (метод) однородна с воспроизводимым явлением (предмет); она представляет собой звено, через которое теоретическое открытие становится техническим изобретением, а достижения техники позволяют продвинуться в исследованиях. Фундаментальные исследования являются и наиболее техноемкими (напр., современный ускоритель) и наиболее технически эффективными (ядерная энергия, генная инженерия).

6. Однородность технического средства и исследуемого предмета в Э. сказывается в том, что теоретическое открытие сразу же приводит к совершенствованию экспериментальной техники. В экспериментальной установке, построенной на базе теории, последняя утрачивает характер объективной картины реальности, как бы отслаивается от мира, приобретает форму инструмента исследования, направленного на мир.

Неклассическая физика 20 в. (релятивистская и квантовая механика) обна; уживает внутренние границы Э. как метода познания. Принципы наблюдаемости, неопределенности, дополнительности фиксируют неустранимое участие познавательного действия в определении бытия познаваемого объекта. Намечаются существенно новое понятие бытия (бытие-событие, бытие-возможность) и новая идея разума, отличного от разума объективно познающего, и соответственно новое, неэкспериментальное понимание опыта.

А.В. Ахутин

Лит.: Галилей Г. Избранные труды: В 2-х т. М., 1964; Мах Э. Механика. СПб., 1909; Ольшки Л. История научной литературы на новых языках. Т. 3. М., 1933; Борн М. Эксперимент и теория в физике // Борн М. Физика в жизни моего поколения. М., 1963; Библер B.C. Кант — Галилей — Кант. М., 1991; Ахутин А.В. История принципов физического эксперимента: от античности до XVII в. М., 1976; Ахутин А.В. Понятие «природа» в античности и в Новое время. М., 1988; Хакинг Я. Представление и вмешательство. М., 1998.